Швейцария. Женевское озеро

Лайнер авиакомпании SWISS разворачивается над озером и заходит на посадку. После зимней домодедовской хмари кажеться, что здесь, в прозрачном горном воздухе, его бело-красное «оперение» стало еще более сияющим и воздушным. Полчаса на формальности, и полупустой троллейбус вас подвозит к самому центру Женевы.

Город парков просторных как леса, и улочек узких, что каньоны, ведущие в глубины средневековья. Город бутиков и банков, пафосных ресторанов и стильных таверен, уникальных коллекций музеев, и сам – музей под открытым небом, – он живет своей отлаженной как часовой механизм жизнью, и не тяготится своим статусом всемирной деловой столицы.

Лицо Женевы – образ циферблата. Еще Вольтер, поселившийся на холме в ее французском пригороде Ферне, проникся уважением к прибору, не столько измеряющему, сколько организующему время, и прикупил себе часовой заводик, норовя, судя по переписке с Екатериной II, наладить масштабные поставки в Россию. Философия порой не чужда духу предпринимательства. Особенно, когда предпринимательство становится философией.

И все же самая главная драгоценность страны драгоценностей – это золотая нитка Женевской Ривьеры с нанизанными бусами старинных деревень и городков. Сядем на поезд в сторону Монтре, и тут же сойдем в городок Ньон, основанный не кемнибудь, а Юлием Цезарем. Стало быть древнеримские руины здесь имеются. И, в качестве исторического приложения к ним – средневековый замок, готические храмы, старейший в Европе фарфоровый завод и музей при нем.

Следующим пунктом прямо таки просится отметиться в нашем путевом журнале городок Морж. Если кто испытывает трепет от эстетики милитаризма – ему сюда, посетить Военный музей с его стотысячной коллекцией оловянных солдатиков, самой большой в Европе, изображающей все великие битвы – от Фермопил до Аустерлица. Военная тема выглядит абсурдом здесь, на ривьере, этом прообразе рая, протянувшимся на семьдесят два километра по берегу Лемана. И вот мы прибываем в Монтре. Здесь искали и, что характерно, находили приют все те, кто знают толк в красоте и гармонии. На Ривьере оставили следы Толстой, Тургенев, Чайковский, Стравинский. Сам Байрон, лорд поэзии, воспел в поэме Шильонский замок, отражающий в воде не столько образ, сколько сущность. А Набоков, едва заработав денег на своей «Лолите», покинул Америку и поселился в Монтре, где счастливо прожил двадцать лет, и умер в роскошнейшей гостинице Mountreux Palace, с видом на сияющий Леман, и на «зияющие» в лучах заходящего солнца вершины.